米佳的爱情
2023-01-22
💔⇋💣
题／米佳的爱情 「Митина любовь」
著／伊万·阿列克谢耶维奇·蒲宁 「Иван Алексеевич Бунин」 译／陈馥
号／978-7-02-011568-6
米佳返回的时候走得很慢，他的爱情之杯已经满溢。 Домой он шел медленно — чаша его любви была полна с краями.
—— 《米佳的爱情》，十二 「Митина любовь, XII」
米佳闭上眼睛，没有说话。在枝与叶与盛开的梨花之间，太阳洒下斑驳炽热的光斑，使他感到脸上痒痒的。索尼卡既温柔又凶狠地扯了扯他粗硬的黑发，大声说：“简直跟马鬃一样！”然后把他的帽子扣在他的脸上。他隔着后脑勺感觉到了索尼卡的腿（世上最可怕的东西，女人的腿！），还碰到了她的腹，并闻到了她的花布裙和上衣的味道，这一切，与盛开中的花园与卡佳混合在了一起。远近的夜莺懒洋洋地啼啭，数不清的蜜蜂不停地发出嗡嗡声催人进入甜美的梦乡，温暖的空气中也带着一股蜜香，这一切，甚至连脊背枕着泥土的感觉，都使他渴望一种超越人寰的幸福。突然，云杉林里一阵骚动，传来幸灾乐祸的快活笑声，接着是震耳的“咕咕、咕咕”，那么悚然，那么突出，那么靠近，那么清晰——分辨得出气流在哮鸣、一条尖尖小舌在其中颤动，他的欲望，他的要求，他要卡佳无论如何立刻给予他那超越人寰的幸福的要求，狂乱地揪住了他的心，以至于他暴跳起身大步走开，留下了惊讶不已的索尼卡。 Митя закрыл глаза и молчал. Солнце, дробясь через листву, ветви и грушевый цвет, горячими пятнами пестрило, щекотало его лицо. Сонька нежно и зло рванула его черные жесткие волосы, — «чисто у лошади!» — крикнула она и прикрыла ему картузом глаза. Под затылком он чувствовал ее ноги, — самое страшное в мире, женские ноги! — касался им ее живота, слышал запах ситцевой юбки и кофточки, и все это мешалось с цветущим садом и с Катей; томное цоканье соловьев вдали и вблизи, немолчное сладострастно-дремотное жужжание несметных пчел, медвяный теплый воздух и даже простое ощущение земли под спиною мучило, томило жаждой какого-то сверхчеловеческого счастья. И вдруг в ельнике что-то зашуршало, весело и злорадно захохотало, потом гулко раздалось: «ку-ку! ку-ку!» — и так жутко, так выпукло, так близко и так явственно, что слышен был хрип и дрожание острого язычка, а желание Кати и желание, требование, чтобы она во что бы то ни стало немедленно дала именно это сверхчеловеческое счастье, охватило так неистово, что Митя, к крайнему удивлению Соньки, порывисто вскочил и большими шагами зашагал прочь.
—— 《米佳的爱情》，十四 「Митина любовь, XIV」 【“既温柔又凶狠”。对原译“听得出一个尖尖的小舌头颤动着发出嘶哑的声音”尝试微观化改动，想达到和《洛丽塔》类似的效果，查半天祭出了一个术语“哮鸣”来对「Хрип」（不过作为医学术语常用复数），“嘶哑的声音”似失于泛泛。气道阻塞时可以听到哮鸣（例如哮喘发作期间），（与这个汉语词汇的语音对我的直观相比）并不尖锐，和不用手按孔、弱弱地向笛子呵气有点像。鸟鸣，应该也是先听到高频的，清晰度提升才逼近低频的。人发小舌颤音之前要先挤嗓，气道变窄，原理上也近于哮鸣。还原到文中，这条小舌既像是林中的鸣鸟的，又像是“米佳无论看什么都觉得里面有”的卡佳的，其中俨然包含一种幻觉中的滑移，“嘶哑的声音”显得模糊不清。】
米佳睡下的时候没有拉上窗帘，园子和月亮整夜都望着房间里。 …… 他的痛苦已经达到了极限。他一路上看到的田地和树林洋溢着的美和幸福压抑着他，使他觉得胸中的某个地方真的在疼。 Митя спал с незанавешенными окнами, и сад и луна всю ночь смотрели в них. ... И муки его стали достигать уже крайнего предела. Поля и леса, по которым ехал он, так подавляли его своей красотой, своим счастьем, что он стал чувствовать где-то в груди боль даже телесную.
—— 《米佳的爱情》，十六 「Митина любовь, XVI」
【……】刹那间永远而且彻底地停止参与生活，而这生活中有卡佳和正在来临的夏季【……】 [...] мгновенно и навеки лишиться всякого участия в той самой жизни, где Катя и наступающее лето [...]
—— 《米佳的爱情》，十八 「Митина любовь, XVIII」
一种突如其来，十分荒诞，同时在他体内产生一阵使他发冷的绵绵情意的东西，已经完成了一半。 Что-то дико неожиданное, нелепое и вместе с тем такое, отчего по всему телу проходило знобящее томление, было уже наполовину сделано.
—— 《米佳的爱情》，十九 「Митина любовь, XIX」
不等他弄明白，那黑糊糊的东西已经冲到他面前，并且做了一个大大的动作，现身为阿莲卡。 Но еще не успел он сообразить, что это такое, как это темное, набежав на него, сделало какое-то широкое движение — и оказалось Аленкой.
—— 《米佳的爱情》，二十七 「Митина любовь, XXVII」
在这里侍候他们的是穿红坎肩的黑人，他们的白眼球像剥了皮的熟鸡蛋。 …… 他刮净脸，盥洗完毕，安放好他的几颗假牙，在镜子前面站着，用镶银边的发刷蘸点水抿了抿他那暗黄色头顶周围的一圈稀疏的珍珠色头发，把一件奶油色丝织内衣绷在由于营养过剩腰部越来越粗，上了年纪但还结实的身上，又把黑丝袜和舞鞋套在干瘪的平底脚上，往下蹲了蹲，拉好被丝织背带高高吊起的黑裤子和带凸胸的雪白的衬衫，在闪光的袖头上安好袖扣，然后再费尽力气去制服硬邦邦的领子下面那颗扭扣。地板还在他的脚下摇晃，手指尖痛得要命，那颗钮扣在喉结下面凹进去前的地方有时狠狠地咬着他那松软的皮肤，但是他很倔强，虽然用力过度瞪得他两眼发光，过窄的衣领卡着他的喉咙，弄得他脸色青紫，他终于完成了大业，精疲力竭地在穿衣镜前坐下，全身都映照在穿衣镜和其他镜子里。 “啊，真可怕！”他喃喃地说，同时低下他那结实的秃头，既不打算弄明白，也没有去思索，究竟是什么可怕。 …… 已经不是这位旧金山来的绅士——他已经不存在——而是另外一个人在喘气。 [...] где служили негры в красных камзолах, с белками, похожими на облупленные крутые яйца. ... Побрившись, вымывшись, ладно вставив несколько зубов, он, стоя перед зеркалами, смочил и прибрал щетками в серебряной оправе остатки жемчужных волос вокруг смугло-желтого черепа, натянул на крепкое старческое тело с полнеющей от усиленного питания талией кремовое шелковое трико, а на сухие ноги с плоскими ступнями — черные шелковые носки и бальные туфли, приседая, привел в порядок высоко подтянутые шелковыми помочами черные брюки и белоснежную, с выпятившейся грудью рубашку, вправил в блестящие манжеты запонки и стал мучиться с ловлей под твердым воротничком запонки шейной. Пол еще качался под ним, кончикам пальцев было очень больно, запонка порой крепко кусала дряблую кожицу в углублении под кадыком, но он был настойчив и наконец, с сияющими от напряжения глазами, весь сизый от сдавившего ему горло, не в меру тугого воротничка, таки доделал дело — и в изнеможении присел перед трюмо, весь отражаясь в нем и повторяясь в других зеркалах.
— О, это ужасно! — пробормотал он, опуская крепкую лысую голову и не стараясь понять, не думая, что именно ужасно [...] ... Это хрипел уже не господин из Сан-Франциско, — его больше не было, — а кто-то другой.
—— 《旧金山来的绅士》 「Господин из Сан-Франциско」 【把人的器官比喻成吃的很恐怖。】
